ЛАУРЕАТ 12 МЕДАЛЕЙ ФЕДЕРАЦИИ КОСМОНАВТИКИ РФ
Александр Иванович Дятлов – лауреат 12 медалей Федерации космонавтики Российской Федерации. Был начальником технического отдела Главного управления специальных производств Министерства электротехнической промышленности, а также замначальника Главного управления по новой технике и специальной науке. В период работы над программой «Энергия – Буран» отвечал за поставку около двух тысяч систем и изделий различными ведомствами – координировал их работу, обеспечивал финансирование и контроль за исполнением.
АЛЕКСАНДР
ИВАНОВИЧ
ДЯТЛОВ
ИВАНОВИЧ
ДЯТЛОВ
АЛЕКСАНДР
ИВАНОВИЧ
ДЯТЛОВ
ИВАНОВИЧ
ДЯТЛОВ
— Расскажите, какую вы должность занимали на период работы над проектом «Буран»?
В программе «Энергия-Буран» по моим оценкам, участвовало не менее 80 министерств и ведомств, в том числе, наше Министерство электротехнической промышленности Советского Союза. Дело в том, что как говорили некоторые высокопоставленные военные: «В вооружении и военной технике и в сложной технике, только в пуле нет электротехники, а во всём остальном электротехника присутствует». Мы проводили специальный анализ и на основе объективной оценки установили, что для программы «Буран», включая наземный комплекс, а также всехсистем, которые обеспечивали запуск и посадку «Бурана», мы поставили около двух тысяч систем и изделий.
— Расскажите, как вы стали участником программы «Энергия-Буран»?
Центральный аппарат в Министерстве был организатором всех работ. В должности начальника отдела мои функции заключались в том, чтобы обеспечить формирование перечня научно-исследовательских и опытных работ в интересах комплекса, финансирование и контроль за исполнением работ, а также за проведением сопутствующих работ, в том числе работ по стандартизации, метрологии, проведению специальных испытаний и так далее. Все работы у нас были введены в комплексный план и, учитывая особые условия по режиму проведения работ, у нас никогда ни в одном документе слово «Буран» или даже его децимальный номер не упоминался. В Министерстве этот проект назывался «Сокол».
На период работы в программе «Буран», которая была мной начата в 1979 году, я занимал должность начальника технического отдела Главного управления специальных производств Министерства электротехнической промышленности СССР. В январе 1984 года я был назначен заместителем начальника Главного управления по новой технике и специальной науке. По функциональным обязанностям — являлся руководителем этих работ в министерстве.
«ДЛЯ ПРОГРАММЫ "БУРАН", ВКЛЮЧАЯ НАЗЕМНЫЙ КОМПЛЕКС, МЫ ПОСТАВИЛИ ОКОЛО ДВУХ ТЫСЯЧ СИСТЕМ И ИЗДЕЛИЙ»
В должности заместителя у меня был широкий спектр работ. Прежде всего, я занимался определением и рассмотрением технических требований на создаваемые образцы изделий и систем, определением исполнителей, формированием директивных документов. Как правило, в то время всё регламентировалось либо решениями Военно-промышленной комиссии при Совете министров СССР, либо постановлениями ЦК и Совмина СССР. Поэтому нашей задачей было формировать так называемые планы-графики, представлять их в директивные органы, получив в утверждённом виде, доводить их до предприятий, включив все работы в планы работ, и уже дальше осуществлять контроль за их исполнением.
Во-вторых, я осуществлял контроль за ходом выполнения работ. Это сложный этап, потому что требования, которые предъявлялись к этому комплексу, были очень высокими, системы требовали неординарных решений с точки зрения реализации научно-технических и технологических проблем.
В-третьих, в мои обязанности также входила приёмка работ и организация производства изделий. Это тоже сложный вопрос, так как требовалось специальное оборудование. Надо сказать, что в тот период это не всегда решалось просто, хотя под такие программы как «Энергия-Буран» всё же это было проще, чем под обычные разработки для военной техники.
В-четвёртых, мне было необходимо было обеспечивать контроль за своевременной поставкой изделий заказчику. Красной линией проходит по всем этапам своевременность выполнения работ, но об этом позже.
Во-вторых, я осуществлял контроль за ходом выполнения работ. Это сложный этап, потому что требования, которые предъявлялись к этому комплексу, были очень высокими, системы требовали неординарных решений с точки зрения реализации научно-технических и технологических проблем.
В-третьих, в мои обязанности также входила приёмка работ и организация производства изделий. Это тоже сложный вопрос, так как требовалось специальное оборудование. Надо сказать, что в тот период это не всегда решалось просто, хотя под такие программы как «Энергия-Буран» всё же это было проще, чем под обычные разработки для военной техники.
В-четвёртых, мне было необходимо было обеспечивать контроль за своевременной поставкой изделий заказчику. Красной линией проходит по всем этапам своевременность выполнения работ, но об этом позже.
«НИКОГДА НИ В ОДНОМ ДОКУМЕНТЕ СЛОВО "БУРАН" ИЛИ ДАЖЕ ЕГО ДЕЦИМАЛЬНЫЙ НОМЕР НЕ УПОМИНАЛСЯ»
«КРАСНОЙ ЛИНИЕЙ ПРОХОДИТ ПО ВСЕМ ЭТАПАМ СВОЕВРЕМЕННОСТЬ ВЫПОЛНЕНИЯ РАБОТ»
В Управлении было шесть отделов — это 48 человек, но не только по программе. Дело в том, что мы осуществляли не только деятельность по данному проекту, но также по всему спектру работ в области военной техники. В отделах работало очень много специалистов, они очень ответственно подходили к решению вопросов.
«МЫ НЕ МОГЛИ СЕБЕ ПОЗВОЛИТЬ, ЧТОБЫ НАС КТО-ТО ЖДАЛ»
Фото из архива
— Возникает вопрос, как можно обеспечить своевременность при таком колоссальном объёме работ?
— А как именно Вы обеспечивали своевременность выполнения?
Своевременность — это самый главный вопрос! Программа «Энергия-Буран» являлась ведущей во всей тематике разрабатываемых ракетно-космических программ Советского Союза.
Был постоянный контроль на уровне Совета обороны страны, а это был самый высший орган; постоянный контроль со стороны Военно-промышленной Комиссии, контроль со стороны отделов ЦК КПСС: оборонного и машиностроения; естественно, постоянное и тесное взаимодействие с головными исполнителями — Министерством общего машиностроения и Министерством авиационной промышленности. Все работы по программе были заведены в единый план-график, более того — в головном институте нашей отрасли мы организовали систему автоматизированного контроля за ходом выполнения работ. Осуществлялось постоянное рассмотрение этих вопросов — на заседаниях межведомственных комиссий. В то время было принято по всем комплексам иметь межведомственные комиссии, кстати, по программе «Энергия-Буран» их в разное время возглавляли Бакланов Олег Дмитриевич, Догужиев Виталий Хуссейнович, Шишкин Олег Николаевич и ряд других руководителей Минобщемаша.
Если планировалось рассмотрение хода работ на Совете Обороны, то непременным условием было предварительное рассмотрение всего комплекса работ на месте, на Байконуре.
Был постоянный контроль на уровне Совета обороны страны, а это был самый высший орган; постоянный контроль со стороны Военно-промышленной Комиссии, контроль со стороны отделов ЦК КПСС: оборонного и машиностроения; естественно, постоянное и тесное взаимодействие с головными исполнителями — Министерством общего машиностроения и Министерством авиационной промышленности. Все работы по программе были заведены в единый план-график, более того — в головном институте нашей отрасли мы организовали систему автоматизированного контроля за ходом выполнения работ. Осуществлялось постоянное рассмотрение этих вопросов — на заседаниях межведомственных комиссий. В то время было принято по всем комплексам иметь межведомственные комиссии, кстати, по программе «Энергия-Буран» их в разное время возглавляли Бакланов Олег Дмитриевич, Догужиев Виталий Хуссейнович, Шишкин Олег Николаевич и ряд других руководителей Минобщемаша.
Если планировалось рассмотрение хода работ на Совете Обороны, то непременным условием было предварительное рассмотрение всего комплекса работ на месте, на Байконуре.
— Вы сказали, что осуществлялся автоматизированный контроль. Это как?
Все задания были заведены в специальную закрытую систему АСУ (Автоматизированная Система Управления). Все организации, которые выполняли работы, представляли раз в месяц отчёты. Мы их рассматривали, давали оценку, если кто-то отстал, то организация-исполнитель не получала премию. Это, конечно, применительно не только к работам по этому комплексу, такой был общий порядок.
Ежеквартально рассматривались вопросы на заседании коллегии Министерства. На заседании коллегии мы приглашали головных исполнителей, представителей Министерства обороны, которые курировали этот вопрос. На этих заседаниях я всегда был докладчиком.
Ежеквартально рассматривались вопросы на заседании коллегии Министерства. На заседании коллегии мы приглашали головных исполнителей, представителей Министерства обороны, которые курировали этот вопрос. На этих заседаниях я всегда был докладчиком.
— Невероятно, получается, если кто-то не успевал, то первая мера — это штраф, а дальше?
Не штраф, а лишение премии. Если работы затянулись, зачастую применялись меры иного характера. Хотя, прежде всего, конечно, мы оказывали помощь. Обычно это делалось так: если у кого-то возникли трудности, то министр давал поручения выехать на предприятие, разобраться, в чём трудности, и дать предложения, как их решить. Необходимо было попасть в технологический цикл создания комплекса, мы не могли себе позволить, чтобы нас кто-то ждал. Были также случаи, что нам оказывали помощь смежники, если у нас не хватало своих возможностей.
— Расскажите конкретный случай!
Самая большая сложность была в том, чтобы успеть всё сделать вовремя. Связано это было в основном с тем, что были очень высокие требования, так как это был пионерский проект и всё надо было сделать впервые. Мы отвечали за разработку одной из важнейших систем, которая обеспечивала автономное электроснабжение комплекса, на которую он переходил за полторы-две минуты до старта. Нам поставили задачу сделать такую систему, мы её сделали, она называлась АСТАТ. На техническом языке — турбогенераторный источник питания мощностью 34-36 киловатт, надёжность была задана четыре девятки (99,99 % — прим.). Мы немножко не дотянули, но самое главное, что мы смогли его сделать, и он обеспечил бесперебойную работу. Эта задача была настолько сложная, что приходилось нам и помогать в чём-то. Туда были вложены значительные средства. Эта проблема всегда стояла на повестке дня всех уровней обсуждения вопросов по программе.
При очередном докладе я «съел» слишком много времени, смотрю на часы — а самолёт-то в Москву улетает! А я должен был улететь на нем и доложить министру, который должен был через день участвовать в Совете обороны по этому вопросу. Олег Дмитриевич Бакланов выделил мне машину и в аэропорт меня доставили за полчаса, правда, предварительно, задержав рейс самолёта.
При очередном докладе я «съел» слишком много времени, смотрю на часы — а самолёт-то в Москву улетает! А я должен был улететь на нем и доложить министру, который должен был через день участвовать в Совете обороны по этому вопросу. Олег Дмитриевич Бакланов выделил мне машину и в аэропорт меня доставили за полчаса, правда, предварительно, задержав рейс самолёта.
— Александр Иванович, мы с вами поговорили о самом сложном в вашей работе, а скажите, что было самым простым?
В больших делах простого не бывает. Но я думал над этим вопросом и вспомнил, что был один действительно простой вопрос — это командировка на Байконур. Звонишь: "Включите в полётный список". Приезжаешь во Внуково-3, садишься в самолёт, четыре часа — и ты на Байконуре, вот и всё. Больше не было простых вопросов.
Фото из архива
— А что вам больше всего нравилось в вашей работе? Какие есть задачи, технологии для возрождения «Бурана»?
Я больше 35 лет занимался вопросами военной техники. Начинал со старшего инженера в одном из институтов, занимался вопросами для систем управления с организацией Н.А. Пилюгина и систем наземного электроснабжения с организацией В.П. Бармина, прошёл весь путь: от старшего инженера до начальника Главного специального управления. Мне нравилось работать, я отдавал всего себя. Были случаи, когда я три года не ходил в отпуск. Это было связано не только с «Бураном», но и другими делами, в частности, и с войной в Афганистане. Например, меня назначили в январе 1994 года заместителем начальника, а в отпуск я пошёл только в 1996 году летом.
«В БОЛЬШИХ ДЕЛАХ ПРОСТОГО НЕ БЫВАЕТ»
— А как же семья, друзья?
Семья понимала. Моя жена сама работала на оборонном предприятии.
Фото из архива
— Как вам кажется, каким было ваше самое большое достижение?
Конечно, сопричастность работ по таким комплексам имела для меня большое значение, не только «Буран», у меня были и другие важные комплексы, другие специальные работы, которые мне нравились, их оценило государство. Я имел возможность работать с Главными конструкторами, известными на весь мир. В один прекрасный вечер я получил телеграмму о том, что награжден Орденом Трудового Красного Знамени за «Буран». Это было очень важно для меня. Если ты чему-то отдаёшь всего себя, обязательно это чем-нибудь хорошим аукнется. Мне аукнулось ровно через 10 лет, когда технический директор NASA пригласил меня на мыс Канаверал и я ознакомился с тем, как «Шаттл» готовится к запуску.
Тогда я первый и единственный раз в жизни смотрел на запуск многоразовой системы вживую, когда шёл наш запуск — я смотрел его на мониторе, поскольку находился в бункере с государственной комиссией.
«ВЕС СТАРТОВОГО КОМПЛЕКСА ОКОЛО 2400 ТОНН, ИЗ НИХ 90% — ЭТО ТОПЛИВО»
Этот момент везде описан, но старт действительно стоял под очень большим вопросом. Все прекрасно понимали, что если после неудачного старта 29 октября и сейчас он не состоится, то его вообще больше не будет. Поэтому было принято решение дать команду на старт. Сначала прожекторы, низкая облачность, а потом всё как заполыхало и скрылось, мы уже ничего не видим. Ушло туда, наверх. Потом этап ожидания. Два витка. Ожидание. Затем такой момент, как говорится "все встали на уши". «Буран» совершил интересный манёвр и чуть не приняли решение его взорвать.
Кончилось всё благополучно. Я не знаю, только писатель может выразить, какие там чувства творились, это была эйфория с одной стороны, с другой стороны — как груз с плеч свалился.
Кончилось всё благополучно. Я не знаю, только писатель может выразить, какие там чувства творились, это была эйфория с одной стороны, с другой стороны — как груз с плеч свалился.
«ЕСЛИ ТЫ ЧЕМУ-ТО ОТДАЁШЬ ВСЕГО СЕБЯ, ОБЯЗАТЕЛЬНО ЭТО ЧЕМ-НИБУДЬ ХОРОШИМ АУКНЕТСЯ. МНЕ АУКНУЛОСЬ РОВНО ЧЕРЕЗ 10 ЛЕТ»
— Каким было ваше 15 ноября?
15 ноября началось 14-го вечером. 11 ноября состоялось заседание Госкомиссии по ЛКИ (лётно-конструкторским испытаниям — прим.). Мне доверили быть членом государственной комиссии от Министерства. Я ставил свою подпись под актом о готовности комплекса к лётно-конструкторским испытаниям, это был очень важный момент для меня.
14 ноября несколько специалистов находились на ближнем пункте управления, ближе к старту, а основная часть членов Государственной комиссии расположилась в отдельном бункере. Вес стартового комплекса около 2400 тонн, из них 90% — это топливо и если оно взорвётся, то получится приличный взрыв.
И вот там, в течение семи часов, ожидали момента старта. За это время происходила заправка, проверка всех систем. Ты сидишь весь на взводе, потому что если объявляют: "Там какая-то неполадка", то мысли: "Слава богу, вроде не наша, пронесло!". В начале шестого начался момент старта. Всё это, конечно, было очень красиво, но погода была плохая.
14 ноября несколько специалистов находились на ближнем пункте управления, ближе к старту, а основная часть членов Государственной комиссии расположилась в отдельном бункере. Вес стартового комплекса около 2400 тонн, из них 90% — это топливо и если оно взорвётся, то получится приличный взрыв.
И вот там, в течение семи часов, ожидали момента старта. За это время происходила заправка, проверка всех систем. Ты сидишь весь на взводе, потому что если объявляют: "Там какая-то неполадка", то мысли: "Слава богу, вроде не наша, пронесло!". В начале шестого начался момент старта. Всё это, конечно, было очень красиво, но погода была плохая.
«ЗАТЕМ "ВСЕ ВСТАЛИ НА УШИ". БУРАН СОВЕРШИЛ ИНТЕРЕСНЫЙ МАНЕВР И ХОТЕЛИ ПРИНЯТЬ РЕШЕНИЕ ЕГО ВЗОРВАТЬ»
Но, к сожалению, 15-го числа не удалось насладиться большими мероприятиями, последовавшими после полёта. На следующий день я должен был улететь в Болгарию. Конечно, немного грустновато было, там были различные мероприятия.
Фото из архива
— Есть ли что-то такое, что вы считаете самой большой неудачей в рамках программы?
Комплекс «Энергия—Буран» был нерентабельным проектом на начальном этапе. Как правило, вообще новая техника, пока не вошла в серию, является нерентабельной.
Но на возможности «Бурана» у нас тогда не было достаточного объёма научных программ. Сказалось также то, что экономическое положение в стране было не лучшим и очень скоро стало ясно, что продолжения не будет. Программу закрыли в 1993 году. Если бы не произошло распада Советского Союза, то сохранились бы и кадры, и технологии. Но такой комплекс простоял пять лет без действий, были разные ЧП и оставалось только закрыть программу.
Сегодня актуальным вопросом является то, что мы должны осваивать ближайшие околоземные пространства, а для этого нужен хороший ракетоноситель. Такие проекты, как «Ангара» — хорошо, но если мы говорим о «Буране», то очевидно, что его научно-технический задел надо использовать.
Но на возможности «Бурана» у нас тогда не было достаточного объёма научных программ. Сказалось также то, что экономическое положение в стране было не лучшим и очень скоро стало ясно, что продолжения не будет. Программу закрыли в 1993 году. Если бы не произошло распада Советского Союза, то сохранились бы и кадры, и технологии. Но такой комплекс простоял пять лет без действий, были разные ЧП и оставалось только закрыть программу.
Сегодня актуальным вопросом является то, что мы должны осваивать ближайшие околоземные пространства, а для этого нужен хороший ракетоноситель. Такие проекты, как «Ангара» — хорошо, но если мы говорим о «Буране», то очевидно, что его научно-технический задел надо использовать.
Как немцы говорят: "Endegut, allesgut". То есть если конец хороший, то и всё хорошо. Так и здесь получилось: запустили, всё нормально, наконец-то свершилось. Да, отстали мы на некоторое время от американцев, но мы же сделали, сделали в некоторых вопросах корабль даже лучше, чем у них.
Автоматическая посадка, лучшие характеристики по поднятию груза, по спуску его с орбиты. Комплекс во всём был лучше. У нас система маневренности была, то есть он мог во время посадки маневрировать, как положено. За год или за два года до запуска «Бурана», состоялось несколько решений директивных органов, в соответствии с которыми предлагалось найти реальные проекты, которые могли быть использованы с помощью «Бурана». У нас на то время были уже и другие ракеты-носители, в частности «Протон». Но тогда мы ещё не знали, что Союз развалится.
Автоматическая посадка, лучшие характеристики по поднятию груза, по спуску его с орбиты. Комплекс во всём был лучше. У нас система маневренности была, то есть он мог во время посадки маневрировать, как положено. За год или за два года до запуска «Бурана», состоялось несколько решений директивных органов, в соответствии с которыми предлагалось найти реальные проекты, которые могли быть использованы с помощью «Бурана». У нас на то время были уже и другие ракеты-носители, в частности «Протон». Но тогда мы ещё не знали, что Союз развалится.
«МЫ ОТСТАЛИ ОТ АМЕРИКАНЦЕВ НА НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ, НО ВСЕ ЖЕ СДЕЛАЛИ КОРАБЛЬ ДАЖЕ ЛУЧШЕ, ЧЕМ У НИХ»
